Слуга отворил перед Верееной дверь и пропустил вперед, после чего откланялся и вышел. Таламар сидел за столом и занимался бумагами, при чем выглядел так, будто занимался этим всю ночь. Но надо сказать, что выглядел он куда лучше, чем накануне вечером.
Не дожидаясь приглашения, дроу подошла к регенту и вопросительно склонила голову.
-В чем дело?, - тихо поинтересовалась магистр, скривившись от неприятного ощущения в горле и звука собственного голоса. Сейчас он казался ей сиплым и грубым, не то от простуды, не то от того, что Вереена еще едва проснулась.
В покоях регента было гораздо теплее, но дорога от ее комнаты оказалась некороткой, и девушка успела замерзнуть, поэтому теперь аккуратно растирала руки и все еще сонным, но осознанным и спокойным взглядом смотрела на Таламара, ожидая объяснения причины необходимости столь ранней встречи.
Таламар расплылся в самодовольной улыбке при взгляде на вошедшую чародейку.Таламар расплылся в самодовольной улыбке при взгляде на вошедшую чародейку. Не ответив на поставленный ею вопрос, он отодвинул бумаги на край стола и поднялся. По-отечески обняв хрупкие плечи девушки, Тал повлёк Вереену к креслам, стоящим у широкого окна-эркера.
- Присаживайся. Может хочешь чего-нибудь? - регент уселся напротив некромантки и сцепил руки в замок, явно наслаждаясь предвкушением.
Между креслами стоял невысокий резной столик, на нём по обыкновению стояла пара кубков, сдержанных в декоре, высокий кувшин и серебряное блюдо с разнообразной мелкой закуской.
- Как спалось? Надеюсь хорошо. - будто с самим собой говорил Таламар и отвлечённо смотрел куда-то в даль за окном. Выдержав паузу, регент повернулся к чародейке и опустив ладони на широкие подлокотники кресла заговорил, наконец о том, ради чего собственно и разбудил магистра.
- У меня для тебя две новости. По традиции, хорошая и плохая. Хотя, тебе решать... - многозначительно пожал плечом мужчина. - Итак, начнём по-порядку. Сегодняшней ночью, в замке был пойман шпион и не без нашей помощи, он поведал о своём задании. Оказывается, дорогая моя гостья, твой мудрый и бессмертный правитель не уверен в своих подданных. - регент пригубил кубок.
- Так вот, о чём это мы? Ах, ну да. Убийца был послан Элинкором, что бы удостовериться в том, что ты выполнила поручение, а если нет - то обеспечить твоё молчание навсегда. Можешь не благодарить, мне и самому было приятно избавиться от очередного посланника Мистерии.
Таламар накрыл руку чародейки своей и заглянул в фиалковые глаза дроу.
Он на самом деле понимал каково может быть на месте чародейки, но испытывал её на прочность до последнего. Чтобы что-то построить, нужно что-то сломать, или кого-то. Таламар предоставил Вереене иллюзорный выбор, не произнеся вслух того, что напрашивалось в продолжение сказанного и оставался как-будто безразличным к происходящему, но внутренне был натянут как струна и ждал реакции развенчанного магистра.
Увидев улыбку на лице регента, девушка предположила, что настроение его или заметно улучшилось или, по крайней мере, должно улучшиться к концу предстоящего разговора. Когда Таламар встал и поднял руки, чтобы обнять ее, дроу рефлекторно напряглась и сжалась, но поняв, что это всего лишь объятия, а не попытка придушить и без того слегка нездорового цвета чародейку, несколько расслабилась и с осторожностью посмотрела на мужчину. Когда ее усадили в кресло, предложили немного утолить голод и поинтересовались проведенной ночью, Вереена лишь вежливо кивнула, но ни к чему не притронулась, будучи, к своему удивлению, в слишком взволнованном состоянии, чтобы что-то есть.
- У меня для тебя две новости. По традиции, хорошая и плохая. Хотя, тебе решать...
Слова "хорошая" и "плохая" из уст регента были достаточно субъективными понятиями и могли не совпадать с понятиями этих же слов у самой чародейки, поэтому приготовившись выслушать новости и решить для себя вопрос субьективности, дроу сделала несколько глотков вина.
- Итак, начнём по-порядку. Сегодняшней ночью, в замке был пойман шпион и не без нашей помощи, он поведал о своём задании. Оказывается, дорогая моя гостья, твой мудрый и бессмертный правитель не уверен в своих подданных.
Дроу недоуменно приподняла бровь. Что значит "Не уверен в своих подданных"? При чем тут я? Фактически, задание я выполнила, Таламар не в Мистерии. Но ведь он теперь в курсе всего... Не говоря ни слова, магистр ждала продолжения, сжав в руке кубок так, что свело больные пальцы.
Если это была первая новость, то девушка уже не знала, к какому типу ее отнести, а главное, если это хорошая, то какова плохая?
- Так вот, о чём это мы? Ах, ну да. Убийца был послан Элинкором, что бы удостовериться в том, что ты выполнила поручение, а если нет - то обеспечить твоё молчание навсегда. Можешь не благодарить, мне и самому было приятно избавиться от очередного посланника Мистерии.
"Убийца был послан", "Обеспечить молчание навсегда"... Эти фразы еще несколько мгновений звенели в ушах чародейки, пока до нее полностью не дошел их смысл.
Бокал выпал из одеревеневшей руки девушки, хотя в лице она совершенно не изменилась.
Может, Таламар проверяет ее и никакого шпиона не было? А если Элинкор действительно подставил ее, воспользовался как игрушкой ради своих целей?.. Но почему именно она, магистр Мистерии?..
"Обеспечить молчание навсегда".
Нет, это не шутка. Регент не стал бы выдумывать такие вещи. Значит в Мистерии ее теперь не ждут.
Глаза чародейки выдавали ее чувства, сменяющие друг друга бешеным вихрем.
Страх, обида, гнев, боль, ненависть, разочарование, недоумение. Все это время она впустую рисковала своей жизнью, была унижена и почти сломлена. Кто она теперь, что с ней будет?
Глаза предательски заблестели, но Вереена взяла себя в руки и сообразила, что моргнула первый раз за все это время. Давать волю чувствам и слезам она не будет. По крайней мере сейчас.
Регент явно ждал какой-то реакции, его рука будто в качестве поддержки лежала на руке дроу, мертвой хваткой вцепившейся в подлокотник.
Собравшись с силами, девушка проглотила комок эмоций и надтреснутым голосом сообщила:
-Значит, у Мистерии больше нет магистра и союзника.
Регент внимательно следил за реакцией чародейки. С упоением отметил как удивлённо и испуганно, едва заметно вздёрнулись брови и задрожали ресницы. Музыкой для регентских ушей послышался звон упавшего кубка. Да, печально когда тебя предают... Поэтому Тал и не позволял себе такой роскоши, как доверие, не подтверждённое взаимной тайной. Даже деньги, не всегда дают полной гарантии.
-Значит, у Мистерии больше нет магистра и союзника.
И всё? Таламар почему-то расстроился. Хотя в голосе девушки было неподдельная подавленность и заблестели обидой глаза, он хотел большего. Такое немыслимое стечение обстоятельств, такое предательство со стороны благородного вампира Элинкора и вот всё, что могла выдавить из себя некромантка. Регент ожидал хоть какого-то, пусть небольшого, о всплеска эмоций. Напряжённая рука чародейки, вцепившаяся в поручень так, будто собиралась раскрошить его в труху не в счёт, этого мало, что бы поверить.
Регент испытующе молчал. Представители долгоживущих рас, всегда бесили его своей стойкостью и сдержанностью. Будь Вереена человеком, тут была бы уже истерика. Но, что поделать, "работай с тем, что имеешь", повторял он себе в подобных ситуациях. Госпожа Удача и так подозрительно ласково прижала его к своей груди.
- Что ж, эта потеря целиком на совести Элинкора. Большая потеря, кстати. Я бы не стал так пренебрежительно относиться к своим союзникам. Тем более столь поверенным. Неразумно. - Тал задумчиво потёр подбородок.
- Я понимаю, что сейчас тебе не легко. Поэтому, не стану мешать и дам тебе время осмыслить всю ситуацию. В Армарине, в отличие от Дивэя, тебе рады. - регент погладил ладонь чародейки.
- Теперь, ты будешь осторожнее, выбирая правителя. - мужчина взял подбородок девушки и повернул её лицо к себе. - Правда, милая? - просил он, заглядывая прямо в фиалковые глаза Вереены.
Держать себя в руках оказалось задачей не из легких, особенно когда в покоях повисло молчание. Первый шок отходил на дальний план, и теперь мозг со всей беспощадной детальностью обрисовывал настоящее положение вещей.
Странно, непривычно было снова ощущать себя ненужной. Возвращаться было некуда - в Дивэе чародейку живой уже никто не жаждал увидеть, разве что кроме герцогини Айнулиндале, которая, впрочем, давно там не появлялась.
Дроу тихо всхлипнула, вспоминая, сколько раз оставалась в библиотеке по ночам, чтобы помочь своему правителю найти какую-то информацию, сколько раз давала ему дельные советы и помогала разобраться с делами. И нож в спину должен был стать благодарностью за верную службу...
Может, понимая, что к Элинкору девушка уже не вернется, регент отпустит ее, и тогда Вереена вернулась бы к алхимии и снова сняла бы где-нибудь помещение, но хотелось ли ей этого, было непонятно.
Пока что она "в гостях" у своего бывшего врага, приблизившегося к трону еще на один шаг, и девушку теперь кое-что с ним объединяло. Сейчас регент был единственным человеком, который теперь мог как-то повлиять на ее жизнь, и который хоть что-то об этой жизни знал.
Наконец, молчание было прервано.
- Что ж, эта потеря целиком на совести Элинкора. Большая потеря, кстати. Я бы не стал так пренебрежительно относиться к своим союзникам. Тем более столь поверенным. Неразумно.
Чародейку пробрала мелкая дрожь. Слова регента сводили на нет все попытки успокоиться, растревоживая мысли и чувства, не давая им улечься осадком на дно.
- Я понимаю, что сейчас тебе не легко. Поэтому, не стану мешать и дам тебе время осмыслить всю ситуацию. В Армарине, в отличие от Дивэя, тебе рады.
Не надо было хорошо знать Таламара, чтобы понять, что после таких новостей его отношение к бывшему магистру несколько изменилось. Однако, такого сочувствия и участия девушка не ожидала. Но тем не менее, она поверила в искренность его слов, по большей части, наверно, потому, что ей надо было во что-то верить. По крайней мере сейчас.
- Теперь, ты будешь осторожнее, выбирая правителя. Правда, милая?
Слова, прикосновение и взгляд мужчины разнесли вдребезги всю сдержанность дроу, которая до последнего молча глотала слезы и отводила взгляд, пытаясь унять дрожь.
Вереена беззвучно зарыдала, уронив голову на грудь. Она сама не помнила, когда последний раз так бурно проявляла эмоции, и остановиться теперь не могла.
Ну вот, наконец-то. Едва сдерживал улыбку победителя регент. Пожалуй, если бы Талу не так повезло с происхождением, он бы сделал блистательную карьеру в качестве дознавателя. Пытки физического тела - удел мясников, регент ценил более высокие искусства.
Выждав момент, когда плотина рухнет, мужчина поднялся со своего кресла, размеренно прошагал к рыдающей чародейке и не по-королевски сочувственно привлёк её к себе, обняв за плечи.
Таламар молчал, изредка поглаживая волнистые волосы Вереены, пахнущие чем-то очень душистым и приятным. Такая хрупкая теперь. И где тот пыл, которым она угрожала обратить регента в ходячего мертвеца, где тот холод, которым сквозил взгляд ночью на старой мельнице? Да, всего этого уже нет и сломленная дроу, теперь полностью во власти Таламара.
Регент прижался щекой к виску чародейки, неторопливо перебирая меж пальце чёрно-фиалковые локоны, погладил тыльной стороной ладони горячую от волнения скулу девушки. Ему она была нужна, необходимые её знания, осведомлённость... Запрещённая в Серебрии магия.
Только очень веская причина, убедит церковников оставить некроманта в окружении регента в Армарине. А Таламар всегда добивался своего. Регент самодовольно и самозабвенно прижимал к груди чародейку и неподобающе моменту улыбался, зная, что этого не видит некромантка. Для всех будет лучше и удобнее, если она останется подле Таламара по собственной воле и он дал ей такую возможность, потому, что умел лгать словно бог и манипулировать словно кукольник.
Паршивый и неопытный шпион, сам того не ведая, совершил небывалый карьерный скачок, попавшись в лапы стражи как посланец от интригана-графа из Серебрии, а умерев на пыточном столе словно самый надёжный и доверенный слуга Тёмного Владыки.
Регент прикоснулся губами к макушке чародейки.
- Ну... Не надо, Вереена. Всё наладится, вот увидишь.
Тал поднял её подбородок навстречу своему одним пальцем, подался вперёд и задержался в паре сантиметров от белокожего лица, бледных приоткрытых губ, дыша с чародейкой практически одним воздухом и глядя в блестящие от слёз глубокие, фиалковые глаза.