Когда на плахе лежишь пластом, то веришь - больше не будет больно.
снежит черёмуха за окном, любая мысль о сне - крамольна, а новый путь в никуда лежит. цветёт пионом на коже тонкой или вино, или цианид под вен индиговых окаёмкой.
твой мир хрустальный прочней, чем сталь, но выткан кружевом старых песен. дорога вьётся змеёю вдаль, и ты от этого странно весел. ты мчишься бурей из прежних мест, не возвращаясь, мосты сжигая, и ставишь свежий чернильный крест в графах "жилище", "семейство", "стая".
ты был в начале чужих времён и был в конце неизвестных жизней. врагом и другом ты был клеймён, на свадьбе пил и скорбел на тризне, но каждый вечер, вернувшись в дом, молчал с собой и курил гвоздику, ко льду стекла прислонившись лбом. ты был единым и многоликим, ты разделял на фрагменты ночь и заключал внутрь боль и страхи.
Ты встал с колен. ты уходишь прочь - и от черёмухи, и от плахи.
Эльза Аникина.